Неточные совпадения
Вот и сегодня то же: бледно-зеленый, чудесный, фантастический колорит,
в котором есть что-то грустное; чрез минуту зеленый цвет перешел
в фиолетовый;
в вышине несутся клочки бурых и палевых
облаков, и наконец весь горизонт облит пурпуром и золотом — последние следы солнца; очень похоже на тропики.
Вы глядите: та глубокая, чистая лазурь возбуждает на устах ваших улыбку, невинную, как она сама, как
облака по небу, и как будто вместе с ними медлительной вереницей проходят по душе счастливые воспоминания, и все вам кажется, что взор ваш уходит дальше и дальше, и тянет вас самих за собой
в ту спокойную, сияющую бездну, и невозможно оторваться от этой
вышины, от этой глубины…
И вдруг охотник слышит, что
в вышине, под
облаками, раздаются какие-то особенные звуки; он легко узнает их: это дребезжащий свист или шум от резкого полета огромных стай нырков.
Правда, про бекаса говорят, что он токует, но это потому, что он, наигравшись
в вышине под
облаками, обыкновенно спускается на землю с криком, похожим на слоги...
Было уже около шести часов утра, когда я вышел из состояния полудремоты,
в которой на короткое время забылся;
в окна проникал белесоватый свет, и
облака густыми массами неслись
в вышине, суля впереди целую перспективу ненастных дней.
К любимому солдатскому месту, к каше, собирается большая группа, и с трубочками
в зубах солдатики, поглядывая то на дым, незаметно подымающийся
в жаркое небо и сгущающийся
в вышине, как белое
облако, то на огонь костра, как расплавленное стекло дрожащий
в чистом воздухе, острят и потешаются над казаками и казачками за то, что они живут совсем не так, как русские.
Надо мной расстилалось голубое небо, по которому тихо плыло и таяло сверкающее
облако. Закинув несколько голову, я мог видеть
в вышине темную деревянную церковку, наивно глядевшую на меня из-за зеленых деревьев, с высокой кручи. Вправо,
в нескольких саженях от меня, стоял какой-то незнакомый шалаш, влево — серый неуклюжий столб с широкою дощатою крышей, с кружкой и с доской, на которой было написано...
Ветер затих. Густые
облака дыма не крутились уже
в воздухе. Как тяжкие свинцовые глыбы, они висели над кровлями догорающих домов. Смрадный, удушливый воздух захватывал дыхание: ничто не одушевляло безжизненных небес Москвы. Над дымящимися развалинами Охотного ряда не кружились резвые голуби, и только
в вышине, под самыми
облаками, плавали стаи черных коршунов.
Сверху темнота налегла на эту коробку плотной непроницаемой крышкой. Где-то далеко
в вышине, вглядевшись, молодой человек различил неясные очертания белесоватого
облака, тихо плывшего над этой коробкой. Но очертания были нежны, смутны; казалось, этот бесцветный призрак
облака тонул и терялся
в густой темноте, наводя своим неопределенным движением грустные, тоскливые грезы…
А
в этом клочке неба, светившем и мерцавшем ко мне сверху, тихо продвигались
облака, лотом появился рог молодого месяца, который медленно проплыл
в своей
вышине, причем мне казалось, что он осторожно пробирается по ребрам моего дощатого забора.
Небо было ясное, чистое, нежно-голубого цвета. Легкие белые
облака, освещенные с одной стороны розовым блеском, лениво плыли
в прозрачной
вышине. Восток алел и пламенел, отливая
в иных местах перламутром и серебром. Из-за горизонта, точно гигантские растопыренные пальцы, тянулись вверх по небу золотые полосы от лучей еще не взошедшего солнца.
В ущелье
облако проснулось,
Как парус розовый надулось,
И понеслось по
вышине.